Дорога жизни

Из осажденного Ленинграда мы выбрались через Ладожское озеро по "Дороге жизни", т.е. по льду на машине грузовой военной 19-го января 1942 года. Моя семья - это я, мама и сестра 16-ти лет. К этому шло, все запасы у нас кончились. Последние три картофелины и немножко квашеной темнозеленой капусты. Дома мыли эти листья, и мама их резала и заквашивала. Кадушку ей кто-то из соседей дал. Но и эта еда закончилась, и если бы не выехали, то уже был бы конец. От Финляндского вокзала мы ехали какой-то кусок пути в поезде. Надо было добраться до берега Ладоги, туда, где начиналась ледовая трасса. Она была двойная: сюда, в город, везли замороженные туши говяжьего мяса, а на обратном пути в машины сажали людей.

Погода была морозная, около 40 град. С, но в день отъезда небо затянуло тучами, начиналась метель, и поэтому, может быть, не бомбили. До озера же от Финляндского вокзала тащились суток трое. Поезд сначала стоял у вокзала сутки, ночью тронулся и вновь где-то стоял в пути долго. В эту ночь умерло в вагоне несколько человек. Запомнила - ребенок Софии Сергеевны, жены Т.Я.Зарубайло. Мальчик скончался. Когда рассвело, его похоронили в лесу, зарыли в снег. То же случилось с кем-то из взрослых. К следующему вечеру мы должны были оставить вагон и идти пешком до какой-то деревни, где надо было ждать утра. У нас были самодельные санки из лыж, и на них мы сложили свои рюкзачки и тащили их с трудом. В деревне нас пустила ночевать местная женщина. У нее топилась печка, спали мы и другие спутники на полу, и это был отдых. Мама, как всегда, проявила энергию, нашла какого-то мужчину с настоящими санками, и он рано утром дотащил нас и вещи к берегу, к началу трассы. Расплачивалась мама деньгами - сколько попросит.
Через Ладожское озеро.
В Жихареве мы посидели только немножко в каком-то помещении типа сарая, и вскоре прибежали военные и велели убираться немедленно, т.к. будут бомбить. Подали товарный состав, мы забрались в вагон в темноте, и тут же состав двинулся. Было невероятно холодно. Мы с сестрой поверх пальто укрылись еще одеялом рыжим, таким грубым, и всё равно замерзали. Казалось, что не доедем, околеем. Но доехали, выгрузились в Волхове. Тут уже было светло, стояли такие же товарные составы, но нам сказали сначала оборудовать теплушку, то есть установить буржуйку, кто достал, напилить и наносить дров, заготовить воду. Самое трудное было открывать и задвигать двери теплушки. Они не слушались. Кажется, там нам выдали паёк (первый) - хлеб настоящий и по 600 г. и предложили обед в столовой при вокзале (по талонам). На обед был горячий суп из пшена. Запомнила его, т.к. сразу же начались неприятные ощущения в желудке, боли. Давила меня эта каша так сильно, что с тех пор, вот уже 50 лет, я никогда пшена не ем, не могу переносить даже запах его.

Кажется, оборудовались еще и на следующий день. Делали нары, носили шпалы на дрова, и всё так медленно - не было сил. Было чувство: на грани. Внутри как бы пусто, и вот-вот жизнь прекратится.