С Зоей Васильевной я была знакома почти 40 лет. Сейчас, по прошествии этого времени, я четко понимаю: именно Бог послал мне на пути этого чудного человека, потому что встреча с ней решила всю мою дальнейшую жизнь. Это истинная правда, и я не раз говорила Зое Васильевне об этом.Мы встретились с ней весной 1966 г. Тогда я училась заочно в Кишиневском сельскохозяйственном институте и пришла в Ботанический сад Академии наук Молдавской ССР устроиться на работу. Директор направил меня в отдел культурной флоры, которым заведовала Зоя Васильевна. Она подробно расспросила меня о моей предыдущей работе, учебе, семейном положении, а затем сказала, что ей нужен лаборант. Рассказала, какие будут обязанности, и спросила, согласна ли я выполнять такую работу. Зоя Васильевна мне очень понравилась, и я тут же написала заявление о приеме на работу. Тогда я еще не знала, что буду работать непосредственно с ней. Как я благодарна Богу за это! Сказать, что я научилась многому, недостаточно. У нее я научилась всему! В ней поражало все: интеллигентность, обаяние, предельное спокойствие, сдержанность, доброжелательность, готовность всегда помочь. Общаться с ней было одно удовольствие. Я с первых дней привязалась к ней, как к родному человеку, и эта привязанность осталась на всю жизнь.
В отделе под руководством Зои Васильевны работало 4 научных сотрудника, 4 лаборанта и 10 рабочих. Экспозиция отдела занимала 3 гектара. В ней были представлены культурные растения и их дикие сородичи по семействам. Так, в коллекции томата насчитывалось более 400 образцов, фасоли — 160, бобов — 148, много других культур. Обширной была и коллекция ягодных: винограда было 240 сортов, смородины — 125, земляники — 100 и еще разные. Коллекции постоянно пополнялись, поэтому объем работы был очень большой. Зоя Васильевна поручила мне продолжить работу по получению новых гибридов и сортов томата с повышенным содержанием бета-каротина в плодах. Мы скрещивали сорта томата с различной окраской плода между собой, а также с дикими видами. Затем в нескольких поколениях изучали полученные гибриды и отбирали формы, соответствующие поставленным целям.
Томат сорта Аурит ("Хурма")
Когда я приступила к работе, Зоей Васильевной уже вывела новый, оранжевоплодный, столовый сорт томатов, который находился на государственном сортоиспытании. Его испытывали на 26-ти Госсортоучастках СССР. И мы как оригинаторы должны были в течение 3-х лет снабжать эти сортоучастки семенами для испытания сорта в этих регионах. Плоды этого сорта были крупными, массой 125-300 г, оранжево-розовой окраски, мясистыми, очень лёжкими. В них было мало семян, поэтому, чтобы собрать семена для 26 сортоучастков, нам приходилось перерабатывать 2,5-3,0 тонны плодов. Была проделана огромная работа, но по результатам госсортоиспытания сорт был районирован только в Молдавии. В других регионах не оценили его вкусовых качеств, зато он полюбился огородникам-любителям и вскоре стал выращиваться во всех республиках СССР. Назвали сорт «Аурит», что в переводе с молдавского означает «Позолоченный». Его и сегодня высоко ценят огородники-любители и широко выращивают в Молдове, Украине, Крыму и других республиках. Правда, любители его «переокрестили», и в настоящее время он районирован в России под названием «Хурма». Сейчас на рынке плоды сортов с оранжевой окраской ценятся в 2 раза дороже! Понадобилось 30 лет, чтобы работу Зои Васильевны оценили по достоинству и всенародно.Но работа того стоила. Она была очень увлекательной, и мы с Зоей Васильевной пропадали там день и ночь. Вскоре, под руководством Зое Васильевны, я защитила дипломную работу по этой тематике и стала работать как соискатель над кандидатской диссертацией. За 10 лет было получено, изучено, отобрано и испытано множество межвидовых и межсортовых гибридов с повышенным содержанием бета-каротина в плодах. В результате длительной, кропотливой работы нам все же удалось получить линии, сочетающие скороспелость, низкорослый куст и высокое содержание бета-каротина в плодах. Это были очень перспективные и ценные в хозяйственном отношении формы. Они превышали районированные сорта по содержанию бета-каротина в 5 с лишним раз. Сегодня бета-каротин считается одним из мощнейших антиоксидантов.
Это было большой нашей победой, но новое всегда воспринимается в штыки. Было потрачено много мытарских лет на станционное, конкурсное, производственное испытание. Были получены серебряные и бронзовые награды на выставках разного уровня, но нашим гибридам так и не присвоили статус сорта. Как нам было сказано потом — из-за того, что Зоя Васильевна не хотела делить авторство с бюрократами, не имеющими к этому огромному труду никакого отношения. И правильно, потому что сама Зоя Васильевна была удивительно скромным человеком. Она никогда не разрешала включать ее в соавторство даже статей, касающихся нашей общей тематике. Она искренне не понимала, как авторами одной статьи могут быть 16 человек и как может директор учреждения возглавлять этот список.
С внедрением в производство этих сортов были и курьезы. Каждый год инспектура Госкосмиссии по сортоиспытанию проводила совещания, на которых решался вопрос о внедрении сорта в производство или о его снятии. И вот, на одном таком совещании председатель Госкомиссии, известный своим пристрасием к спиртному, говорит о нашем новом гибриде под названием «Каротиновый»: «Что это за помидор, если он сладкий?» Тут из зала кто-то из наших болельщиков сердито выкрикнул: «Конечно, чтоб опохмелиться нужен кислый помидор, а еще лучше соленый огурец». Сорт отклонили, однако им заинтересовался секретарь ЦК Молдавии, и по его просьбе мы провели дегустацию в столовой ЦК. Вспоминать об этом унижении даже сейчас неприятно. Зоя Васильевна (одетая по просьбе заведующей столовой в белый халат), ученый с мировым именем, рассказывает о высоких вкусовых качествах наших новых сортов бесстыдно жующим в это время работникам ЦК, которые, с полными ртами, просто сидели и кивали. Я была готова забросать их нашими же плодами, которые заведующая столовой разложила по корзинам, чтобы члены ЦК забрали их по домам. Конечно же, ничего после этой дегустации не изменилось, хотя потом к нам регулярно присылали водителя за плодами.
Чем больше я углублялась в работу с томатами, тем больше Зоя Васильевна углублялась в палеоэтноботанику, которой посвящала все свое свободное от основной работы время. Ее исследования в этой области официально в Ботаническом саду не признавались, и начальство не желало включать их в план работы учреждения. Тематика была признана официально лишь после того, как Зоя Васильевна защитила докторскую диссертацию. К этому времени она была признана высококлассным специалистом в области палеоэтноботаники за рубежом и стала членом европейского совета по палеоэтноботанике. Иностранные ученые обращались с вопросами, касающиеся этой тематики, в Академию наук СССР, а оттуда их переадресовывали в АН МССР, к Зое Васильевне, так как она оказалась единственным специалистом в СССР в этой области. К ней также обращались за помощью в определении видового состава ископаемых остатков культурных растений археологи из всех республик СССР. Лишь после того, как она самостоятельно добилась такого признания, тему включили в план работы. В Ботсаду была очередная реорганизация, и Зою Васильевну перевели в отдел палеоботаники.
Зоя Васильевна была настоящим ученым, постоянно в поисках. Ее эрудиция поражала — на любой вопрос ответ всегда был исчерпывающим. Круг ее научных интересов был очень широк, но красной нитью проходила история культурных растений. Все ее исследования были на стыке наук и касались ботаники, генетики, селекции, истории, интродукции, географии культурных растений, археологии и др. Поэтому они встречали жесточайшее сопротивление консервативных ученых. Работы по селекции томата на повышенное содержание каротина в плодах, а также палеоэтноботанические исследования в Союзе проводились впервые. Результаты исследований по селекции томата были обобщены в монографию «Новые формы томатов», которая была издана в 1972 г. Эту работу высоко оценил П.М.Жуковский – корифей ботанической науки. Он написал ей: "Благодарю Вас за ценный подарок, — Вашу отличную книгу. Вы стали настоящим маэстро в ботанике и селекции".
Было опубликовано множество статей, буклетов и прочего, за которым стоял труд печатания на машинке, редактирования и многократного перепечатывания или исправления ошибок. Ведь мы сами были и машинистками и редакторами и корректорами. Эта техническая работа отнимала массу времени и сил. Но все преодолевалось во имя науки. Науку она творила, как спокойную, величественную музыку. Было приятно наблюдать, как она писала, увлекаясь каждым фактом, как особой реликвией.
Несмотря на такой высокий статус в науке, Зоя Васильевна была очень простой и доступной в общении. Разговаривала на равных, уважительно выслушивая собеседника. Ее очень любили и рабочие и технический персонал, и все ее распоряжения выполнялись не потому, что ее боялись, а потому, что стеснялись не выполнить. Сотрудники, можно сказать, ее обожали. В отделе всегда царила дружелюбная атмосфера. Мы часто бывали у нее дома. Зоя Васильевна очень не любила формальных отчетов, и когда подходил срок их сдачи, она нервничала и хотела как можно быстрее от них избавиться. Однажды она долго болела, а подходил срок сдачи пятилетнего отчета. Мы все, сотрудники, пришли к ней домой со своими писанинами и под руководством Зои Васильевны стали вместе обобщать отчет по отделу. Было нас человек шесть. Кто печатал на машинке с русским шрифтом, кто на машинке с латинским, кто клеил… В это время к Зое Васильевне пришел врач- невропатолог. Он был вызван участковым врачом, потому что участковая уже не имела больше права продлевать больничный лист. Врач косо на нас посмотрел, закрыл дверь, поговорил с Зоей Васильевной и очень быстро ушел. Пришел в поликлинику и написал в карточке: «Больная здорова, одетая. Сидит в халате. В квартире много людей, работает какая-то подпольная типография». Больничный не продлили, а участковую чуть не уволили.
Когда писали следующий пятилетний отчет, был другой казус. Все сотрудники сдали материалы и ушли, а Зоя Васильевна как заведующая должна была все обобщить. Увидев ее состояние, я вызвалась помочь, и мы остались после работы всё доделать. Зоя Васильевна, нахмурившись, писала, показывая всем своим видом, что ей эта работа не по нраву. Я печатала и время от времени вставляла какую-нибудь смешную фразу, чтобы отвлечься от этой рутинной работы. Мы так увлеклись, что когда посмотрели на время — уже 23.00. Быстрее домой! К двери…, а сторож закрыл ее снаружи на ключ. Что делать? Открыли при помощи топора, предупредили сторожа и ушли.
Столько было вместе проработано, сделано, пережито! Мы постоянно общались и во время совместной работы и после. Было много всего, но я всегда чувствовала рядом надежного друга, которому можно все честно рассказать и даже поплакаться. Именно друга. Как это чудесно! Чтобы все описать не хватило бы и отдельной книги. Где сегодня встретишь столько честности, искренности, деликатности, такта, глубокого участия, преданности? Еще и еще раз благодарю Бога, что подарил мне эту милость — встретить Зою Васильевну на этой Земле.
Комментариев нет:
Отправить комментарий